Пишет гиперионский книжный мыш Марианна:
Корней Чуковский
«Живой как жизнь»
В силу чудовищной загруженности первой половины января читала я эту нетолстую, в общем-то, книжку урывками, то в дороге, то перед сном — каждый раз силясь зафиксировать очередную смысловую жемчужинку хоть как: где-то пометкой, где-то пересказом друзьям, где-то удивлением, положенным на полочку в мозгу.
Книжка архилюбопытная — назову её в терминологии Ильича, к которому Чуковский обращается то и дело в поисках положительных примеров словоупотребления. Сейчас восхищение ленинским стилем воспринимается и дико, и свежо одновременно — русский язык никуда, слава Богу, не делся, а вот персонажи, которых ставят во главу угла, уже поменялись по десять раз. И вся «история кпсс» давно должна была бы покоиться в пыльных запасниках, а тут натыкаешься на такую экзотику — советскую обязаловку вытаскивания одиозных покойников на свет божий... Свидетельство эпохи, конечно (первое издание в 1962 г.). Но ведь удивительно же — книга и переиздается, и читается, потому как суть её чиста, аполитична, а если где-то и анахронична, так «это, барин, ничаво»)).
Корней Иванович, известный всем советским и постсоветским русскоязычным детям — и впрямь, удивительный человек. Созданная им вселенная полна героическими, весёлыми персонажами, рифмы легки и благозвучны, а истории всегда назидательны. Но вот, честно, кроме сказок ничего-то я больше не читала и ничегошеньки о нём не знала — пришлось лезть в Википедию, узнавать о его нетривиальном происхождении и одесском детстве, феноменальной памяти и языковом чутье, о многолетних литературоведческих трудах, о дружбе со многими писателями, поэтами и художниками. И знаете что? Ох, как непрост Корней Иванович, но сколь непрост — столь же и умён. Блестяще, чертовски умён!
Книга «Живой, как жизнь» написана Чуковским в 80 лет. Книга, как признание в любви, как итог жизни, посвящённой литературе и языку.
Язык, как одежда для души. Язык — отображение процессов, происходящих в обществе. Язык, живущий по своим законам, сочетающим постоянное, безудержное обновление с охраной старых, испытанных временем форм. Язык — организм, со своими болячками, мнимыми и реальными, со своими докторами-пуристами. К ревнителям-пуристам у Чуковского особое отношение, а среди болячек Чуковский выделяет одну, наибольшую, обозначая её словом собственного сочинения — «канцелярит» . Канцелярит — сухой, бездушный, некрасивый, негармоничный язык. Позволю себе привести современный пример, попавшийся мне на глаза аккурат во время прочтения книжки. Девушка, желающая поставить спектакль по пьесе собственного сочинения, пишет о себе в третьем лице — это рекламный пост:
«Профилем и темой выпускного диплома для Ольги был иммерсивный театр и его развитие в России, что привело её к идее реализовывать данный формат в самом центре столицы. Пьеса является автобиографической и написана самой Ольгой.»
Может, я пуристка, но слова «данный», «является» как-то все сушат чрезмерно.
Вообще, Чуковский приводит массу любопытнейших примеров из современного ему языка, — фразеологизмов, сокращений, арготизмов. Очень меня умилило письмо одной читательницы (Чуковскому ОЧЕНЬ много писали), упомянувшей выражение из молодёжного сленга 20-ых годов 20-го века — «похиряли хавать». Догадаетесь, что это значит? Сейчас никто так не говорит, но что отомрёт за ненужностью, а что прилепится и станет общеупотребительным — решает, по мнению Чуковского, сам Его Величество Язык. Да так оно и есть.
Книжка будет интересна всем, кому небезразличен русский язык. Мне кажется, такое о себе может сказать практический каждый человек, читающий или пишущий по-русски.
Пы сы)): ужасно интересно, что станет с «докторками» и «редакторками» — отомрут за ненужностью или укрепятся на веки вечные? Поживём — увидим...
Об издании: Издательство АСТ, Москва, 2022 г. Твёрдый переплёт, 318 стр, цена в Гиперионе 520 р.
